• Тронный зал
    •
  • Летописцы
    •
  • Манускрипты
    •
  • Зал Славы
    •
  • Галерея
    •
  • Гостевая книга
    •



    Древние
    Союзы

     The Lord of the Rings
    Hidden Land
    Minerva's Files - архив фантворчества
    Таинственные сумеречные холмы
    Ч е р н о л е с ь е

    Друзья


    Мои Баннеры

     Баннер 88x31

    Баннер 468x60


    Галерея

    Роберт Энсон Хайнлайн
    О Писателе
    Роберт Хайнлайн
    Адмирал звездных морей.

    Демократия любит пышные титулы -- слабость, подмеченная еще Александром Дюма-отцом. Вот и американским писателям-фантастам чего-то не хватало в ежегодной премии "Небьюла" учрежденной ими в 1966 году с легкой руки тогдашнего секретаря- казначея ассоциации Ллойда Биггла-младшего. Понадобилось десять лет, чтобы понять -- титула. Литературных премий много. Даже в фантастике: "Хьюго", "Небьюла", "Юпитер" -- не говоря уже о менее известных и престижных... И на свет божий явился новый, шестой разряд "Небьюлы", присуждаемый за общий вклад в НФ, за дело жизни, -- Великий Мастер. 26 апреля 1975 года по единогласному решению первым Великим Мастером стал Роберт Энсон Хайнлайн. "Не было ни дискуссий, ни сомнений, -- вспоминал впоследствии Айзек Азимов, -- это было столь же естественно, как избрать Джорджа Вашингтона Президентом".

    "Боб Хайнлайн был не просто известным писателем-фантастом, -- утверждал Фредерик Пол. -- В течение десятилетий он определял современную НФ". "Как Моисей, он вывел научную фантастику в страну обетованную", -- подытожил деятельность Хайнлайна писатель, критик и преподаватель НФ Джеймс Ганн. Из подобных оценок можно было бы составить все предисловие, не затратив ни малейшего труда.

    Но это только оценки. Итоги. А предшествовала им -- жизнь.

    Роберт Энсон Хайнлайн родился 7 июля 1907 года в маленьком городке Батлере, расположенном на западе штата Миссури, полутора десятках миль от границы с Канзасом. Он был шестым из семи детей Рекса Айвора Хайнлайна и Бем Лиль Хайнлайн. Вскоре после его рождения Хайнлайны переехали в Канзас-Сити, где отец будущего писателя устроился в Мидлендскую компанию сельскохозяйственных машин. Впрочем, самое большое влияние на становление личности мальчика оказал не отец, а дед по матери -- доктор Альва Э. Лиль, врач-терапевт, практиковавший в Батлере. Именно он научил Роберта играть в шахматы раньше, чем тот научился читать ("Ничто так не развивает ум, и не воспитывает логику мышления, как шахматы", -- любил повторять доктор Лиль); он же привил внуку и любовь к чтению, уважение к точным наукам, а главное -- сумел заронить в его душу семена тех человеческих качеств, которые впоследствии Хайнлайн передал многим своим героям: энергичность, мужество, способность к полной самоотдаче, чувство долга, целеустремленность и здравый смысл. Воспитание Хайнлайн получил: строгое, как это принято в домах методистов: праздность считалась грехом, безусловно, запрещалось употребление алкоголя, нельзя было танцевать, играть в карты (хотя для карточных фокусов колоду Роберту все-таки купили); пуританским, естественно, было и отношение к сексу. Правда, со временем многие из этих правил Хайнлайн стал нарушать -- не только герои его книг, но и сам он, повзрослев, мог и выпить, и сыграть партию в покер, танцевать же попросту полюбил. Но ведь это внешние проявления. А вот заложенная тогда, в детстве, внутренняя моральная основа осталась на всю жизнь.

    В Канзас-Сити он закончил Гринвудскую школу и поступил в университет Миссури, а по окончании курса сдал вступительные экзамены в Военно-морскую академию США в Аннаполисе. Это было непросто: американская система отбора абитуриентов для академии ВМФ чрезвычайно сложна. В отличие от гражданских институтов и университетов, куда желающие просто посылают по почте заявления, здесь нужно заручиться рекомендацией кого-либо из конгрессменов или сенаторов (каждый из них имеет право ежегодно рекомендовать одного человека; правом рекомендовать семь кандидатов наделен лишь президент). Но и рекомендация -- вовсе не пропуск в академию, а лишь право быть допущенным ко вступительным экзаменам.

    Хайнлайну удалось заручиться нужным ходатайством, экзамены он сдал блестяще, и начались годы жизни в Банкрофт-Холле, общежитии гардемаринов, названном так в память дипломата и историка Джорджа Банкрофта, основавшего академик в кратковременную бытность свою в 1845-1846 годах государственным секретарем по военно-морским делам. Хайнлайн был образцовым кадетом -- хотя с 1902 года курсантов академии именовали гардемаринами, но в быту старое словечко, освященное более чем полувековой традицией, еще жило; более того, два десятилетия спустя оно возродится в романе Хайнлайна "Космический кадет" (1948), пронизанном чуть ностальгическими воспоминаниями сорокалетнего писателя о курсантских временах в Аннаполисе... Успешно изучать обязательные дисциплины. Хайнлайну было мало. Он стал еще и чемпионом академии по фехтованию, борьбе и стрельбе. Окончил он двадцатым из выпуска в двести сорок три человека. Теперь он мог с гордостью носить на груди значок, а на пальце -- золотое с синим кольце выпускника Аннаполиса.

    Флотская карьера Хайнлайна, увы, оказалась недолгой. Всего пять лет прослужил он -- сначала на эсминцах, а потом на борту самого современного по тем временам авианосца "Лексингтон" -- в качестве офицера-артиллериста, а потом по состоянию здоровья пришлось уйти в отставку. У него обнаружили туберкулез.

    Подлечившись, он изучал физику в университете Калифорнии в Лос-Анджелесе, потом работал на серебряных рудниках, был агентом по продаже недвижимости, обращался к политике.., Неудача на последнем поприще -- он не прошел в Законодательное собрание Калифорнии -- заставила его, в поисках заработка, обратиться к литературе.

    Первый же рассказ -- "Линия жизни" -- был опубликован 3 августовском номере за 1939 год журнала "Поразительная научная фантастика", который выпускал фантаст, критик и издатель Джон У. Кемпбелл, легендарная личность в истории американской НФ. Кемпбелл заплатил Хайнлайну за "Линию, жизни" семьдесят долларов, что показалось начинающему фантасту вполне приличным заработком за те шесть дней, что работал он над рассказом. Впрочем, по тем временам так оно и было. В Аннаполисе Хайнлайн получал, например, пятьсот долларов в год... С тех пор он, по собственным словам, "никогда больше не искал честного заработка".

    И, как уверяют любители и критики, именно тогда было положено начало золотому веку американской НФ. Творцами этого Золотого века были фантасты, сгруппировавшиеся вокруг Кемпбелла и его журнала, -- Альфред Ван Вогт, Лайон Спрэг де Камп, Теодор Старджон, Пол Андерсон, Лестер дель Рей, Айзек Азимов. И конечно Роберт Энсон Хайнлайн. Уже после публикации нескольких первых рассказов (за "Линией жизни" последовали "Реквием", "Взрыв всегда возможен", "Дороги должны катиться", "Логика Империи") он стал признанным лидером и законодателем мод. Вот как формулирует это Айзек Азимов:

    "Понадобилось совсем немного времени, чтобы поток рассказов Хайнлайна сделал ясным: вся фантастика может быть разделена на две части: первая -- Хайнлайн, вторая -- все остальное", "Его роль в нашей области, -- утверждал Роберт Сильверберг, -- подобна роли Хемингуэя в реалистической литературе. Потрясающий технический новатор, преобразователь и творец форм, Хайнлайн показал, какой может и должна быть фантастика. Никто из пишущих художественную литературу после 1927 года или около того не может не принимать во внимание теории и практики Хемингуэя, не рискуя при этом показаться архаичным и до невозможности наивным. И никто после 1941 года не написал первоклассной фантастики без понимания теоретического и практического вклада Хайнлайна".

    В 1939-1940 годах Хайнлайн жил на Западе, в Калифорнии, где сложился кружок фантастов, сплотившихся вокруг библиотеки "Манана". В него входили писатели, чьи имена хорошо: известны не только в США, но и нашим поклонникам жанра, -- Эдмонд Гамильтон и Энтони Бучер, сам Хайнлайн, Генри Каттнер и Клив Картмилл; впоследствии Бучер увековечил это общество в своем романе "Ракета к Моргу". Уже в эти первые роды литературной деятельности Хайнлайн выработал свою систему работы: что бы ни случилось, он писал по четыре страницы текста -- изо дня в день, с того момента, как созрел замысел, и ею тех пор, пока не заканчивал рассказ или роман. Потом он правил текст -- правил жестоко, иногда сокращая на треть и даже больше. Все те же целеустремленность и самоотдача, которые воспитал в нем доктор Альва Ж. Лиль...

    Ранние рассказы и романы Хайнлайна ("Если это будет продолжаться...", 1940; "Пасынки Вселенной", 1941; "Дети Мафусаила", 1941; первые два знакомы читателю в нашей стране) образовывали единую серию "История будущего". Хайнлайн повесил у себя в кабинете схему этой истории, каждый из узлов которой становился сюжетом очередного произведения. Позже Кемпбелл опубликовал эту схему в "Поразительной научной фантастике"; к немалому огорчению любителей НФ, многие рассказы, обозначенные на схеме, так никогда и не были написаны... Но и без них картина "Истории будущего" оказалась достаточно впечатляющей (выше приведены лишь примеры, отнюдь не исчерпывающие перечень). И потому неудивительно, что в 1941 году Хайнлайн был приглашен на Всемирный конвент научной фантастики (Уорлдкон- 41), проходивший в Денвере, в качестве почетного гостя -- случай первый, но не последний. К участию в Уорлдконах Хайнлайн опять-таки относился серьезно, каждый раз готовил программную речь, посвященную природе и задачам фантастики, и держал там, как говорится, открытый дом в апартаменты, которые он занимал в отеле, в любое время мог прийти любой из коллег или любителей НФ, зная, что будет встречен как жданный гость. И это было не просто данью вежливости и хорошему воспитанию, а проявлением все того же чувства ответственности -- на этот раз перед читателями. Хайнлайн поставил себе за правило отвечать на каждое; присланное ему письмо, ставить автограф на любую присылаемую книгу, потому что все это были разные способы общения с Читателем.

    Но сорок первый год принес не только литературные успехи; 12 декабря японская авиация совершила сокрушительный налет на, Перл-Харбор, вовлекший США во вторую мировую войну. Естественно, Хайнлайн, с его чувством долга, попытался вернуться на флот. Ему было отказано. И тогда... Но по порядку.

    Не знаю, принадлежит ли эта идея Хайнлайну, или его однокашнику по Аннаполису лейтенант-коммандеру Скоулсу, или Джону Кемпбеллу. Похоже, в той или иной степени замешаны все трое, хотя Спрэг де Камп утверждает, что идея посетила все- таки именно Скоулса и могла бы быть сформулирована примерно так: "А почему бы не собрать воедино несколько фантастов -- из тех, кто имеет техническое образование, естественно, -- и посмотреть, что смогут сделать на практике эти изобретатели лучей смерти, роботов и звездолетов". В итоге в стенах Экспериментальной станции морской авиации в Филадельфии собрались три писателя: офицер ВВС Спрэг де Камп и гражданские специалисты Роберт Хайнлайн и Айзек Азимов. Кстати, в качестве гостей (не почетных -- деловых) там за время войны побывали Джек Уильямсон и Артур Кларк, служивший в королевских ВВС... Они занимались борьбой с обледенением самолетов на больших высотах, разработкой аппаратуры слепой посадки и компенсирующих гермокостюмов, прообразов и прототипов будущих космических скафандров. Замечу, что идею одного из них Хайнлайн позаимствовал из фантастического рассказа Эдмонда Гамильтона "Саргассы в космосе" (1931), а другой, разработанный Спрэгом де Кампом, несколько лет спустя был использован при съемках фантастического фильма по роману Хайнлайна "Место назначения -- Луна".

    Но, естественно, литература в военные годы отступила на второй план.

    Здесь же, на Экспериментальной станции, Хайнлайн познакомился с молодым лейтенантом ВМС Вирджинией Дорис Герстенфилд. К тому времени он уже понял, что первый брак (в середине тридцатых годов он женился на Лесли Макдональд, чему обязан, кстати, своим происхождением один из его псевдонимов -- Энсон Макдональд) при всем желании не назовешь удачным. И дело было не только в несходстве характеров и интересов. Хуже другое: Лесли пила, и Хайнлайн ничего не мог с этим поделать. Методистское воспитание заставляло его тянуть с разводом до последнего, но на десятом году их совместной жизни Лесли спилась окончательно, и брак все-таки распался. А в 1948 году Хайнлайн женился вторично, как вы уже догадались, на Вирджинии Герстенфилд -- изящной женщине, которая к тому же не только была биохимиком по образованию, но еще и занималась культуризмом, работала инженером-испытателем в авиации и свободно владела семью языками. Этот союз оказался уже на всю жизнь.

    Послевоенные годы жизни Хайнлайна не были богаты внешними событиями. Он много писал, подтверждая своей практикой слова Жюля Ренара: "Талант -- вопрос количества. Талант заключается не в том, чтобы написать гениальную страницу, а в том, чтобы написать их триста". Результаты говорят сами за себя: за сорок два года своей литературной деятельности Хайнлайн написал пятьдесят четыре книги -- романы и сборник повестей и рассказов. Причем оказался первым американским фантастом, кому литературный успех позволил стать профессиональным писателем, то есть жить на доходы, приносимы исключительно его книгами.

    Четырежды он удостаивался премии "Хьюго", учрежденной любителями НФ в 1953 году: за романы "Двойная звезда" (1956), "Межзвездные ландскнехты" (1959; прем. 1960), "Чужак в стране чужой" (1961; прем. 1962) и "Луна -- дама с, норовом" (1966; прем. 1967). Про признание его Великим Мастером "Небьюлы" я уже говорил.

    Единственный из американских писателей-фантастов, Хайнлайн трижды приглашался на Уорлдконы в качестве почетного гостя -- как вы помните, в 1941-м, а также в 1961 и 1976 годах.

    Сам Хайнлайн считал своим звездным часом 20 июля 1969 года, когда его пригласили на Си-Би-Эс-Ньюс комментировать первую в истории человечества высадку на другую планету -- посадку "Игла" на Луну и первые шаги Нейла Армстронга по поверхности ночного светила.

    Даже свои несчастья Хайнлайн умудрялся заставлять служить делу. С тех самых пор, как ему пришлось выйти в отставку, он часто болел, с годами -- все серьезнее. Он перенес несколько операций, ему неоднократно приходилось делать переливание крови, а он к тому же обладал редкой группой. Правда, в его романах нет и намека на эти печальные обстоятельства жизни автора -- его герои всегда исполнены силы и оптимизма. Но однажды, выйдя из госпиталя после очередного курса лечения, он написал монографию, призывающую к созданию местных банков крови. Призыв был услышан. А все американские конвенты любителей НФ с тех пор включают специальную программу "Кампания по сдаче крови имени Роберта Хайнлайна"...

    Впрочем, невзирая на болезни, жизнь Хайнлайна оказалась долгой. Он умер во сне ясным воскресным утром 8 мая 1988 года на восемьдесят первом году жизни. "Великий писатель, необыкновенный человек, -- писал в некрологе Роберт Сильверберг, -- в нашей области не было никого, хотя бы отдаленно его напоминающего. В мире НФ многие во многом с ним не соглашались. Но не сыщется тех, кто не уважал бы его. А многие -- и я в том числе -- вплотную подошли к его почитанию".

    Об отношении читателей к Хайнлайну свидетельствует такой факт: к моменту его смерти из пятидесяти четырех его книг сорок четыре находились на разных стадиях очередного переиздания. В стране, где не издается то, что не покупается, это более чем показательно. А по данным опросов читательского мнения вроде тех, что были проведены газетой НФ "Локус" в 1973 и 77 годах, Хайнлайн неоднократно провозглашался "лучшим автором всех времен". Вот вам и еще один пышный титул!

    В речи, произнесенной по случаю вручения премии "Завтра начинается здесь", Хайнлайн говорил, что "все лучшее устремляется к звездам, а остальное остается здесь".

    Писать о Хайнлайне одновременно и легко и трудно. Легко -- потому что его жизнь уже сделана, а творчество завершено и теперь можно описывать и исследовать их сколько угодно, зная что меняться могут лишь мнения и оценки, но никак не объект рассмотрения. Трудно -- потому что даже этот, в общем-то довольно солидный, том являет собой лишь -- приблизительно -- двадцать седьмую долю написанного Хайнлайном. Даже если приплюсовать не вошедшие в сборник, но переведенные у нас произведения писателя, получится ненамного больше, что-то около семи процентов. Да и с ними не все обстоит гладко: прекрасный роман "Если это будет продолжаться...", например, издан у нас в таком усеченном виде, что делается до слез жаль автора, и ни в чем не повинного переводчика. Рассуждать же о произведениях, читателю неизвестных, которые, может, и станут ему доступны, но бог весть когда, -- то же самое, что, раздразнив у человека аппетит, предложить ему потом вместо бифштекса кукиш. Вряд ли такое занятие рационально, Не говоря уже о его более чем сомнительной этичности.

    И потому в нашем сегодняшнем разговоре поневоле приходится ограничиться лишь попыткой в нескольких словах наметить общие контуры того литературного явления, которое зовется мирами Роберта Хайнлайна.

    В первом приближении все сделанное им можно разделить на три этапа. Конечно, деление это условно, границы размыты, при желании можно до хрипоты спорить, относится ли какой-нибудь его роман к той или иной области... Но и такая очень грубая схема все же облегчает понимание.

    Итак, сперва -- ранний Хайнлайн. Один из отцов-основателей золотого века американской НФ, друг и литературный союзник Джона У. Кемпбелла. А это значит -- автор самой что ни на есть "твердой", научной в полном смысле слова фантастики. Правда, в отличие от предыдущего периода, символом которого был Хьюго Гернсбек, кемпбелловский клан в НФ интересовали не столько научные предсказания, фантастические изобретения или открытия сами по себе, сколько их социальные последствия. Однако фантастическая идея пока еще чуждалась условности, она была конкретна и продуманна -- порой буквально на уровне инженерного расчета.

    Хайнлайн стал в этой области законодателем мод ("В три феноменальных года он полностью преобразил наше понимание того, как следует писать фантастику, и эта трансформация оказалась необратимой", -- признавался Роберт Силверберг) благодаря тому, что в старые гернсбековские мехи влил новое вино -- свой, хайнлайновский стиль.

    Язык его книг был результатом мастерского смешения сленга, сочной народной афористичности, вынесенной им еще из детства, из Батлера, с берегов Миссури (недаром его любимым писателем всю жизнь оставался Марк Твен), и того технарского жаргона, который называют "инженеритом". А его герои из чудаковатых, а то и вовсе сумасшедших яйцеголовых ученых и картонных опереточных злодеев превратились в людей действия, но действия мыслящего, в тех, кто одинаково легко управляется с винтовкой и логарифмической линейкой. И, наконец, изображенное им будущее, благодаря продуманности социальной модели и деталировок, с одной стороны, и живости языка, с другой, оказалось на удивление достоверным, реальным и представимым.

    Этот ранний период включает в себя всю серию "История будущего", представленную в нашем сборнике рассказами лунного цикла" ("Как здорово вернуться!" и "Угроза с Земли") и повестью "Ковентри", примыкающей -- не сюжетно, а по модели фантастического мира -- к роману "Если это будет продолжаться...". Кроме того, к раннему периоду относятся и романы, подписанные псевдонимом Энсон Макдональд: "Шестая колонна" (1941), "За этим горизонтом" (1942) и некоторые другие. Переиздаваться эти книги продолжают по сей день, но работать в этом направлении Хайнлайн практически перестал вскоре после войны. Хотя своей актуальности эти произведения отнюдь не потеряли. Да, короткая повесть "Взрыв всегда возможен" (1940) по своему техническому антуражу выглядит сегодня архаично, но не надо забывать, что написана она была за два года до пуска первого ядерного реактора, за пять лет до Хиросимы и за четырнадцать -- до пуска первой атомной электростанции в Обнинске.

    Зато в главном его прогноз оказался верен: катастрофы на АЭС "Тримайл-Айленд" и в Чернобыле происхождением своим были обязаны не столько порокам конструкции, сколько тому, то ныне принято называть "человеческим фактором".

    Конечно, говорить о прогностической функции "Пасынков Вселенной" не приходится: до звездных экспедиций нам еще куда как далеко. Но зато для НФ роман этот стал эпохальным, ибо в нем впервые была высказана идея звездолета со сменяющимися поколениями. Впоследствии она разрабатывалась во множестве фантастических произведений, из которых упомяну лишь "Поколение, достигшее цели" Клиффорда Саймака, "Магелланово Облако" Станислава Лема и "Нон-стоп" Брайена Олдисса.

    Следующий, зрелый период творчества Хайнлайна распадайся на два потока. В 1947 году он выпустил в свет роман для подростков "Ракетный корабль "Галилей"". Потом посыпались "Космический кадет" (1948), "Красная планета" (1949), "Фермер в небе" -- (1950). И так по книге в год. Закончилась эта серия романом "Будет скафандр -- будут и путешествия" (1958). По внешним признакам это были юношеские приключенческие книжки. Но не случайно Пол Андерсон утверждал, что эти книги "помогли воспитать целое поколение, доставляя в то же время не меньшее удовольствие взрослым читателям, -- и этот процесс продолжается" по сей день. Потому что в этой серии Хайнлайн ненавязчиво, между строк сумел показать процесс превращения подростка в мужчину и то, каким этот мужчина должен быть. Возникающий в каждом из этих романов вроде бы на периферии, на самом краю поля зрения образ отца, старшего вообще, но такого старшего, который знает, что и как надо делать, дабы не прерывалась связь поколений, не разверзлась между ними пропасть непонимания, этот образ, по-моему, не только самый удачный, но и самый важный в творчестве писателя. Не случайно некоторые книги этой вроде бы подростковой серии критики называют лучшими в творчестве Хайнлайна в целом.

    Параллельно Хайнлайн продолжает писать романы, обращенные непосредственно ко взрослому читателю. Впрочем, подростки могут читать их с не меньшим успехом. Этот ряд начинается "Кукольниками" (1951) и включает в себя "Двойную звезду" (1956), "Дверь в Лето" (1957) и другие. "Дверь в Лето" достаточно типична для него, а многие критики считают, что она является самым мягким, лиричным и светлым романом, когда-либо написанным Хайнлайном.

    И, наконец, последний период, который условно -- как и все предыдущие -- можно назвать "поздним Хайнлайном". Он начинается романом "Межзвездные ландскнехты". Хотя, как я уже говорил, он был удостоен "Хьюго", но одновременно критики обвинили его в милитаризме, воспевании культа силы и прочих смертных грехах. А следующий роман -- "Чужак в стране чужой", также получивший "Хьюго", -- стал несколько лет спустя, во время "студенческой революции" шестидесятых годов, едва ли не культовой книгой американских хиппи. Хайнлайну даже пришлось обнести забором свой дом в Санта-Крус, чтобы оградить себя от орды длинноволосых почитателей, жаждавших сделать Хайнлайна своим гуру.

    Из романов позднего периода назову еще "Дорогу славы" (1963), "Фригольд Фарнхэма" (1964), "Луна -- дама с норовом", "Не убоюсь греха" (1970) и "Достаточно времени для любви, или Жизни Лазаруса Лонга" (1973), в котором вновь появляется этот полюбившийся еще со времен "Детей Мафусаила" персонаж. Но не буду плодить перечислений. Последний роман Хайнлайна -- "Плыть под парусом после заката" -- увидел свет к восьмидесятилетию писателя и, как и многие предыдущие, вошел в список бестселлеров "Нью-Йорк таймс". Ни мастерства, ни популярности с возрастом Хайнлайн не потерял.

    Хотя в отставку он вышел всего-навсего лейтенантом, друзья всю жизнь называли Хайнлайна адмиралом, и в этом была лишь доля шутки, причем доля, с годами все уменьшающаяся. Потому что он стал адмиралом от фантастики. Если Колумб добился от Фердинанда и Изабеллы титула Адмирала Моря-Океана, то Хайнлайн вполне мог бы претендовать на титул Адмирала Звездных Морей. И жаль, что никто не успел назвать его так при жизни.

    Андрей Балабуха

    (Материал взят с сайта Цитадель Олмера)


    Используются технологии uCoz